Опыты прошлого
Уже в античной поэзии мы встречаем примеры визуальной организации поэтического текста. В Греции Симмий Родосский формировал свои стихи в виде топора и крыльев, а Публилий Оптатиан Порфирий снискал милость императора благодаря панегирику, написанному в форме решетки и геометрических фигур. В Среднековье приём переняли британские поэты Альдхельм, монах Беда Досточтимый (ударение в имени на первый слог), Винфрид-Бонифаций и ученый Алкуин. Каролинги приняли эстафету и возвели визуализацию текста в канон. Стихи стали оформляться клишированно, в основном в форме креста, что подчёркивало их сакральную направленность. В эпоху барокко поэзия стала светской, что привело к появлению на страницах сборников ваз, Амуров и женских профилей.
В славянской и русской поэтической культуре эта традиция активно развивалась начиная с XVII–XVIII веков. Симеон Полоцкий, Иоан Величковский, Александр Сумароков, Гаврила Державин задавали стиху сложную графическую организацию — от пирамид и колонн до сложных розеток.
Так мы видим, что первым шагом в организации поэтического текста стало стремление придать стихотворению не просто упорядоченную, а узнаваемую форму. Это был простой и естественный ход: если текст уже можно разбивать на ритмические отрезки, возникает соблазн сложить их в некое графическое целое, превратить в образ на странице. Своеобразный элемент игры — превратить слова в объект. Такой способ не только усиливает выразительность, но и служит своеобразной меткой смысла — дополнительным слоем интерпретации, заметным ещё до чтения слов.
Можно условно выделить два типа графической организации текста по форме:
Контур — когда слова и строки выстраиваются вдоль воображаемой линии, очерчивая определённое изображение (крест, круг, сердце и т. д.). Силуэт — когда форма создаётся за счёт разной длины строк и их специфического расположения, формируя цельный зрительный образ.
Контур
Ярчайший пример такого подхода — «каллиграммы» Гийома Аполлинера, от слов «каллиграфия» и «идеограмма». Также это понятие переводят как «красивая буква». В его стихах текст движется по условному контуру: слова и фразы складываются в очертания лошадиной подковы, лиры, птицы, Эйфелевой башни и других объектов, напрямую связанных с содержанием произведения. Форма не просто служит украшением, но становится неотъемлемой частью художественного замысла. Однако это единство усложняет восприятие — каллиграммы выглядят необычно, порой нарядно, но читать их непросто. Читатель вынужден пристально следить за линией, «обводить» силуэт глазами, медленно вчитываясь в строки. Такая активизация зрительного и физического опыта создаёт совершенно особое, яркое взаимодействие с произведением.
Силуэт
«Ромб» Эрла Мартова написан в форме геометрической фигуры, где помимо декоративности важна и ритмическая организация текста: длина строк определяет не только контур, но и расстановку пауз, внутренний темп чтения. Аналогичный приём использует Валерий Брюсов в стихотворении «Треугольник». Сюда же можно отнести стихотворение Рукавишникова, оформленное в виде звезды. В этих случаях графическая форма уже начинает дополнять содержание, хотя её смысловое наполнение ещё не становится доминирующим.
Подобные стихи Николай Шульговский объединяет одну категорию, которую называет «предметными стихотворениями», так как здесь форма является первичной, то есть для создания предметного стихотворения сначала нужно изобразить контур предмета, в который затем вписывается текст, содержание которого по желанию автора может соответствовать указанной форме.
